«Зло всегда хватается за красоту, ибо это его единственное оправдание. А добру не нужна красота, оно не стремится оправдываться…» (из переписки в ФБ).
Похоже, что так! Но не только потому, что это «его единственное оправдание». Зло и так достаточно конкурентоспособно (в сравнении с добром), чтобы не обременять себя такими мелочами.
В битве за умы зло чаще всего и так одерживает верх, являясь перед этими самыми умами как самоочевидная ценность, олицетворяя собою все то, что, как правило, более понятно, просто, доступно… Ведь первоначально конкуренция ведется на уровне простейших субъективных категорий: «плохо» или «хорошо», т.е. тех, которые не связаны (пока) с влиянием социума.
Здесь грань настолько зыбка, что связка «хорошо — добро», «плохо — зло» практически не работает. Ведь то, что хорошо для меня, может быть плохо для другого, но от этого первое не может именоваться «добро», а второе — «зло» (во всяком случае, это далеко не всегда так). Например, если вы и я желаем одновременно обладать одним и тем же предметом, то мое обладание им автоматически превращается в «добро», а ваше — в «зло». Ведь для меня (т.е. с моей точки зрения) обладание желанным предметом — это «хорошо», а обладание им вами — «плохо» (т.к. оно исключает мое).
Но эта логика не верна не только потому, что с вашей субъективной точки зрения все будет с точностью до наоборот. Проблема в том, что на таком (т.е. примитивном уровне) вообще утрачивается какой-либо смысл в категориях «добра» и «зла». Они ценны именно своей универсальностью, а точнее, стремлением к универсализации (т.к абсолют здесь не только практически неуместен, но и теоретически недостижим).
Так вот, на этом пути они сталкиваются с такими вещами как «последствия» и «опыт», вытекающий из этих же последствий. Это как раз то место, где активно включаются все механизмы социума (семья-род-коммьюнити-государство). И это как раз тот случай, когда индивидуальные методы оценки «хорошо» или «плохо», отягощаются коллективными. «Невыносимая легкость бытия», в смысле восприятия и оценки мира, сменяется здесь усилиями, ранее недоступными. И тогда уже вся концепция переживает самые кардинальные изменения: «плохо — значит зло» трансформируется в «зло — значит плохо». Вот где у зла появляются реальные проблемы. И может показаться, что на этом этапе оно начинает проигрывать битву за умы, если бы не одно «но»…
Зло находит решение. Оно также просто, как найти способ продать товар, который за наличием более выгодной альтернативы, никто не хочет брать. Этот способ — реклама. Зло использует красоту как рекламу, имея при этом гораздо больше возможностей, чем добро. Ведь добро находится в антагонизме со всем тем, что представляет из себя ложь, вред, опасность или зависимость. Зло легко преодолевает все эти преграды, используя любые, я подчеркиваю, — любые возможности эксплуатации красоты без разбору. Как говорится, действует решительно и «без комплексов», лишь бы выиграть битву за умы…
Однако, от этого красота никак не может быть признаком зла. Она, к сожалению, очень часто является его средством, но при этом, сама по себе к нему не имеет никакого отношения. Красота внеоценочна, если критерий оценок «хорошо» или «плохо». Она стоит как бы по ту сторону добра и зла…
Так кто же виноват в том, что мы, претендуя на знание о добре и зле, не можем, тем не менее, распознать в зле именно то, что к нему так часто привлекает? Не это ли тот случай, когда надо «отделить зерна от плевел»? И не это ли одно из необходимых средств добра в его вечной борьбе со злом?
Роман Комыза
02.08.2014
